направление в социологии, использующее методы этнографии и социальной антропологии.
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
Этнометодология
Этнометодология
раздел социологии, изучающий обыденные нормы, правила поведения, смыслы языка общения, которые регулируют взаимодействия между людьми.
Источник: Краткий словарь по социологии
Этнометодология
теоретическое направление, опирающееся на базовое предположение о том, что правила, регулирующие контакты между людьми, обычно принимаются ими на веру, в готовом виде.
Этнометодология
теоретический подход, исходящий из конструирования нашего понимания социальной действительности в форме значений и оценок, которые приписываются деятелями социальным фактам и явлениям [26.– С.237].
Источник: Социология. Словарь.
Этнометодология
ethnomethodology). Изучение того, как люди вкладывают смысл в сказанное и сделанное ими в рамках повседневного социального взаимодействия. Этнометодология изучает “этнометоды”, посредством которых люди в процессе взаимодействия передают друг другу смысловое значение.
Источник: Социология. Глоссарий: основные понятия и важнейшие термины
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
англ. ethnomethodology; нем. Ethnomethod-ologie. Направление (Г. Гарфинкель и др.) в социологии, стремящееся превратить методы этнологии и соц. антропологии в общую методологию соц. наук; предметом Э. выступают процедуры интерпретаций, скрытые, неосознаваемые, нерефлексированные механизмы соц. коммуникации между людьми.
Источник: Большой словарь по социологии, проект www.rusword.com.ua
Этнометодология
теоретич. и методологич. направление в амер. социологии, превращающее методы этнографии и социальной антропологии в общую методологию всех социальных наук. Основателем Э. является Г.Гарфинкель. Будучи весьма экзотичной по своей терминологии, по способу определения предмета и методов исследования, резко противопоставляемых предмету и методам всей прежней социологии, Э. имеет свои идейные истоки, прежде всего экзистенциализм и феноменологическое направление.
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
(от греч. etnos - народ и методология) - направление социологических исследований (Г. Гарфинкель), сложившееся во второй половине XX в., предметом к-рого выступают скрытые, внешне не проявляющиеся и нерефлексируемые основания социальной коммуникации, изучаемые с помощью методов этнологии, социальной антропологии и феноменологической социологии. Э. сводит все формы социальной коммуникации к речевой коммуникации, в контексте к-рой конструируются повседневные представления о социальной реальности, а само научное исследование - к интерпретации смысла коммуникации. При этом подчеркивается, что речевая коммуникация всегда содержит значительно больший объем социальной информации по сравнению с той, к-рая выражена непосредственно вербально, поскольку существует т. н. фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые субъектами социальной коммуникации.
Источник: Социология Словарь-справочник. 2006 г.
Этнометодология
Одно из направлений феноменологической социологии и социолингвистики, которое использует этнографический подход к изучению социальных явлений. В центре внимания этнометодологов - повседневная человеческая деятельность, в том числе и речевая коммуникация. Согласно определению основателя этого направления Г. Гарфинкеля (H. Garfinkel), этнометодология занимается изучением «рациональных свойств практических действий», т. е. той практической логики, тех представлений о здравом смысле, которые лежат в основе интерпретации тех или иных действий, в том числе речевого поведения, членами общества. Основной целью исследователя является выявление методов, с помощью которых члены общества интерпретируют смысл этих действий. Характерной особенностью этнометодологии является привлечение к анализу очень узкого социального контекста и сведение социальных категорий к категориям индивидуального восприятия.
Этнометодология
(от греч. ethnos – племя, народ и methodos – путь исследования, способ познания и logos – слово, учение). Етнометодологія. Ethnomethodology. Направление теоретической социологии, основанное на расширительном толковании Г. Гарфинкелем (Harold Garfinkel) и других методов этнологии и социальной антропологии как общей методологии социальных наук. Термин Э. по своему смыслу означает методы людей (people’s methods). Идея создания данного направления возникла на основе критики традиционной социологии, которая фактически не учитывает или считает неадекватным понимание людьми своей собственной жизнедеятельности, т. е. воспринимает их как мало или вообще бескультурных. Иными словами, любое социологическое понятие, взятое вне зависимости от отношения к отражаемому в нем явлению людей, является измышлением. Следовательно, нужно изучать то, как, каким образом люди строят свой мир. В этом смысле весьма важен анализ повседневного разговора, который как бы отражает социальный порядок повседневности. Основная проблематика этнометодологических исследований – механизмы коммуникации между людьми, функционирующие на дорефлективном уровне. В целом этнометодология сильно критиковалась за тривиальность, отвлечение от проблем социального конфликта, социальной структуры и т. д.
Этнометодология
(ethnometkodologie). Этнометодология — направление в социологии, родившееся в Америке в конце 1950-х гг. и черпающее вдохновение из различных источников, в частности феноменологии, герменевтики и символического интеракционизма. Среди основных исследователей, развивавших это направление, — Аарон Сикурель, Харви Сакс и Гарольд Гарфинкель (в прошлом ученик Талкотта Парсонса в Гарвардском университете, в 1967 г. опубликовал основополагающую работу Studies in Ethnomethodology). Мощное влияние оказали идеи Эдмунда Гуссерля и Альфреда Шюца, тем более что основной задачей являлось возражение на «объективистские», «научные» определения социального факта, основанные на отказе от повседневного знания. В этой области используется особая терминология, отчасти заимствованная из других дисциплин, например из лингвистики. Вот некоторые из терминов: завершение через «выход на сцену повседневной жизни»; индексность, т. е. совокупность ассоциаций, которые связываются со словом или позой, поведением в целом или целым высказыванием, которое включает «полосу незавершенности»; рефлексивность, связанная с речевой практикой в ее контекстуальном значении, идет ли речь о биографии собеседников или о типе разговора; описываемость (accountability), характеризующая мир, который не создан раз и навсегда, а строится «здесь и сейчас» (каждый из социальных акторов активно участвует в «определении ситуации»). Методически это направление предпочитает включенное наблюдение, «отслеживание» (tracking) и работу с документами. Тематика исследований очень разнообразна, от процедуры профессиональной ориентации (Хью Механ), работы судов (Лоуренс Видер), процессов в организациях (Дон Циммерман) до научных исследований (Майкл Ланч, Эрик Ливингстон), учета смертей в больничных службах (Дэвид Суднов), до стратегий и представлений внутри калифорнийских групп встреч (Маршалл Шумски). Повседневность, ритуалы, привычное поведение занимают здесь ведущее место. Долгое время это направление развивалось в границах студенческих городков Беркли, Лос-Анджелеса или СантаБарбары. Противники иногда называли его «сектой», переполненной субъективизмом, подверженной болтовне и тривиальности, но мало-помалу он распространился сперва на Западном побережье, потом в Англии (Лондон, Манчестер), в Германии (Билефельд), и совсем недавно с большим трудом нашел себе дорогу во Францию, хотя основные работы еще не переведены.
Источник: Социология. Терминологический словарь. Питер. 2003 г.
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
ethnomethodology) — теоретический и 1 специальный подход в социологии, инициированный Гарольдом Гарфинкелем, по выявлению методов (членских методов) и социальной компетентности, которую мы как члены социальных групп используем в конструировании нашего понимания социальной действительности. Этнометодологи утверждают: социологи основного направления не сумели не только изучить, но даже продемонстрировать какое-либо понимание наличия у членов социальной компетентности, относясь к ним просто как к "культурным поглотителям", а не подтверждая, что социальная действительность создается личностями. По мнению этнометодологов, социальную действительность всегда следует рассматривать как "рациональный продукт" личностей. Если обычные социологи, например, Дюркгейм в "Самоубийстве" (1897) или "символические интеракционисты", воспринимают способность акторов строить "значения" как просто неисследованный "ресурс", то этнометодология делает "темой" для анализа "методы" и подразумеваемое знание, которыми обладают члены. Этнометодологи пытаются анализировать оценки, обеспечиваемые членами в особых контекстах (отсюда и широкое использование расшифровок стенограммы обычного диалога). В этом имеются некоторые сходства и преемственность с символическим интеракционизмом. Кроме того, этнометодологи стремились показать более универсальные членские методы, задействованные в "созидании" социальной жизни, в частности, организованное "употребление оборотов" в разговоре (см. также Диалоговый анализ). Этнометодология стремится достичь универсальных обобщений, но их форма (например, подчеркивание постоянной индексальности (см. Индексальное выражение) в оценках членов) предполагает, что тип обобщений, традиционно изучавшийся социологией, вряд ли может быть достигнут или что, по крайней мере, претензии на них являются преждевременными. Таким же образом многие из методов исследования и предположений о методе и измерении в обычной социологии критикуются этнометодологами за измерения по декрету (см. А. Сикурел, 1964). Хотя этнометодология поначалу представлялась одним из вариантов социологии, выведенная из нее познавательная способность во многих случаях была заимствована более традиционными подходами, особенно в творчестве Энтони Гидденса (1976а и следующие) — см. также Стратификационная модель социальной деятельности и сознания; Двойная герменевтика. Наилучший общий краткий обзор этнометодологии подготовлен Дж. Херитиджем "Гарфинкель и этнометодология" (1984). См. также Опросные листы; Аггрегативный анализ данных; Официальная статистика; Практическое рассуждение.
Источник: Большой толковый социологический словарь
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
теоретич. и ме-тодологич. направление в амер. социологии, превращающее методы этнографии и соц. антропологии в общую методологию всех соц. наук. Основателем Э. является Г. Гарфинкель. Будучи весьма экзотичной по своей терминологии, по способу определения предмета и методов исследования, резко противопоставляемых предмету и методам всей прежней социологии, Э. имеет свои идейные истоки, прежде всего экзистенциализм, феноменологич. социологию, культурную и соц. антропологию. Э. распалась на ряд течений: анализ разговорной речи (Г. Сакс, Дж. Джефферсон), этнометодологическую герменевтику (А. Блюм, П. Мак-Хью), анализ обыденной повседневной жизни (Д. Циммерман, М. Поллнер), этнография, исследование науки и достижения консенсуса в диалогах ученых (К. Д. Кнорр-Це-тин, Б. Латур, С. Вулгар и др.). Э. пытается превратить методы исследования антропологами примитивных культур и общин в процедуры изучения соц. и культурных явлений. Тем самым Э. универсализирует методы этнографии и способы организации повседневной жизнедеятельности людей в примитивных культурах, пытается увидеть в них основание социологич. анализа современной соц. жизни. Предмет Э. - процедуры интерпретации, скрытые, неосознаваемые, нерефлексивные механизмы соц. коммуникации между людьми. Причем все формы соц. коммуникации сводятся Э. к речевой коммуникации, к повседневной речи. Подчеркивая уникальность каждой ситуации повседневного общения, Э. отводит большое место механизмам рефлексии в работе познавательного аппарата: рефлексия по сути дела формирует когнитивные структуры различн. уровня - и повседневные представления о соц. реальности, и социологич. теории, вырастающие на почве обыденных представлений. Э. основывается на определенных теоретич. допущениях, к-рые по-разному были встречены в амер. и европейской социологии. Среди этих допущений следует отметить, во-первых, отождествление соц. взаимодействия с речевой коммуникацией, во-вторых, отождествление исследования с истолкованием и интерпретацией действий и речи другого - собеседника; в-третьих, выделение двух слоев в интерпретации - понимания и разговора; в-четвертых, отождествление структурной организации разговора с синтаксисом повседневной речи. Э. не приемлет принципиального разрыва между субъектом и объектом описания, полагая, что подобное противопоставление характерно для позитивистской модели научн. исследования. Согласно Э., необходимо построить социологич. исследование на взаимосопряженности исследователя и исследуемого. Поэтому Э. принимает методы организации речи и жизнедеятельности, характерные для примитивных культур, не только в качестве объекта, но и средства описания. Подчеркивая, что этнометодолог и социолог (поскольку Э. стремится стать общей методологией социологии) не могут занять позицию отстраненного, дистанцированного наблюдателя, что он всегда включен в контекст повседневного общения и разговора, представители Э. обращают внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, к-рая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые участниками взаимодействия и объединяющие их. Э. понимает язык повседневного общения весьма широко, включая в него не только вербальный язык, но и язык жестов, выразительных движений, ритуал и даже молчание. Так истолкованный язык повседневного общения оказывается фундаментальной сокровищницей соц. смыслов и значений и задает горизонт осмысления мира, в т. ч. и научн. постижения реальности. Л.Г. Ионин.
Источник: Российская социологическая энциклопедия
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
ETHNOMETHODOLOGY) Этот термин, буквально означающий «методы людей» (people»s methods), был предложен Г. Гарфинкелем для обозначения основанной им отрасли социологии. С самого начала этнометодология основывалась на критике традиционной социологии, которая, по мнению Гарфинкеля, занимается тем, что накладывает на обычных людей совокупность социологических категорий. Традиционная социология «переописывает» то, что делают обычные люди, считая их собственные описания так или иначе несовершенными. Например, понятие социальной структуры в той мере, в какой оно отступает от ощущения структуры самими людьми, является, с этой точки зрения, социологическим измышлением. В то же время социология на самом деле представляет собой практику здравого смысла (commonsense practice), а не какую-либо специализированную область, поскольку социолог использует собственные категории здравого смысла (повседневного знания) при организации социологических данных. Таким образом, социология — в том виде, в каком ею обычно занимаются, — притязает быть тем, чем она не является, и относится к простым людям как к «культурным болванам» («cultural dopes»). Этнометодология, в отличие от традиционной социологии, предлагает исследовать то, каким образом люди («члены») конструируют свой мир. При этом предполагается, что повседневная жизнь довольно упорядочена и что эта упорядоченность производится — рефлексивно — людьми в их повседневности. Членам приходится постоянно работать над тем, чтобы их собственная деятельность имела смысл с точки зрения других людей, однако несмотря на это, способ, с помощью которого конструируется социальный мир, воспринимается исключительно как нечто само собой разумеющееся, самоочевидное. Одной из важных черт повседневной жизни является индексный характер «разговора». Понимание разговора его участниками зависит от их способности «восполнять» совокупность скрытых глубинных допущений, уникальных для каждого отдельного взаимодействия. Членам, следовательно, приходится «восстанавливать» индексность, возможно, прибегая к комментарию. Этнометодология стремится к исследованию методов членов именно в том их виде, в каком они постоянно используются при конструировании социального мира. Существует два основных типа этнометодологического исследования. Первый может быть проиллюстрирован экспериментами Гарфинкеля по разрушению повседневной жизни. Гарфинкель просил своих студентов вести себя дома так, словно они являются квартирантами. Реакция на это родителей и родственников была драматической: вначале это было недоумение, а затем враждебность. По мысли Гарфинкеля, это свидетельствует о том, насколько тонко сконструирован социальный порядок повседневной жизни и насколько он хрупок. В других своих исследованиях (например, в исследовании поведения присяжных заседателей) Гарфинкель изучал то, каким образом люди конструируют этот порядок повседневности в различной обстановке, по-прежнему полностью воспринимая его как нечто само собой разумеющееся. Второй тип этнометодологического исследования — это разговора анализ, то есть исследование социальной организации разговора. Этнометодология была предметом оживленной полемики в социологии в начале 1970-х гг., однако в настоящее время она не столь заметна. Критики этой школы утверждают, что этнометодологи (1) занимаются тривиальными темами; (2) придерживаются идеи сверхупорядоченности повседневной жизни, на самом деле раздираемой конфликтами и непониманием; (3) не имеют представления о социальной структуре и, как следствие, пренебрегают социальными факторами, ограничивающими деятельность людей; (4) используют ими же критикуемые методы исследования. См. также: Рефлексивный/Рефлексивность; Символический интеракционизм; Феноменологическая социология; Шюц. Лит.: Sharrock and Anderson (1986)
Источник: Социологический словарь
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
теоретическое и методологическое направление в амер. социологии, превращающее методы этнографии и социальной антропологии в общую методологию социальных наук. Основателем Э. является Г. Гарфинкель, выпустивший в 1967 г. книгу «Исследования по этнометодологии». Идейные истоки Э.— экзистенциализм, феноменологическая социология, антропология культурная и антропология социальная. В наши дни Э. распалась на ряд течений: анализ разговорной речи (Г. Сакс, Дж. Джеферсон), этнометодологическую герменевтику (А. Блюм, П. Мак-Хью), анализ обыденной повседневной жизни (Д. Циммерман, М. Поллнер), этнографическое исследование науки и достижения консенсуса в диалогах ученых (К. Д. Кнорр-Цетина, Б. Латур, С. Вулгар и др.). Э. пытается превратить методы исследования антропологами примитивных культур и общин в процедуры изучения социальных и культурных явлений. Тем самым Э. универсализирует методы этнографии и способы организации повседневной жизнедеятельности людей в примитивных культурах, пытается увидеть в них основание социол. анализа совр. социальной жизни. Предмет Э.— процедуры интерпретаций, скрытые, неосознаваемые, нерефлексированные механизмы социальной коммуникации между людьми. Все формы социальной коммуникации сводятся Э. к речевой коммуникации, к повседневной речи. Подчеркивая уникальность каждой ситуации повседневного общения, Э. отводит большое место механизмам рефлексии в работе познавательного аппарата: рефлексия, по сути дела, формирует когнитивные структуры различ. уровня — и повседневные представления о социальной реальности, и социол. теории, вырастающие на почве обыденных представлений. Э. основывается на опред. теоретических допущениях: (1) на отождествлении социального взаимодействия с речевой коммуникацией; (2) на отождествлении исследования с истолкованием и интерпретацией действий и речи др.— собеседника; (3) на выделении двух слоев в интерпретации — понимания и разговора; (4) на отождествлении структурной организации разговора с синтаксисом повседневной речи. Э. не приемлет принципиального разрыва между субъектом и объектом описания, полагая, что подобное противопоставление характерно для позитивистской модели научного исследования.
Согласно Э., необходимо построить социол. исследование на взаимосопряженности исследователя и исследуемого. Поэтому Э. принимает методы организации речи и жизнедеятельности, характерные для примитивных культур, не только в кач-ве объекта, но и в кач-ве средства описания. Не допуская разрыва между предметом и средствами описания и анализа, между языком-объектом и метаязыком, Э. некритически описывает особенности общения и деятельности исследуемых культур и сообществ, принимает за рациональное то, что таковым не явл. Подчеркивая, что этнометодолог и социолог не может занять позицию отстраненного, дистанцированного наблюдателя, что он всегда включен в контекст повседневного общения и разговора, Э. обращает внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, к-рая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые участниками взаимодействия и объединяющие их. Различая два уровня социального познания — повседневный опыт и социологическую теорию, Э. выражает это различие в различении двух типов суждений — индексных и объективных. Индексные выражения характеризуют уникальные, специфические объекты, причем в непосредственной связи с тем контекстом, в к-ром они возникают и используются.
Их значения целиком и полностью определены этим контекстом. Объективные выражения описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления. Объект в этом случае оказывается представителем нек-рого типа, класса, группы явлений. С помощью различения двух видов выражений Э. пытается провести различие между языком обыденным и научным языком. Именно второй тип суждений используется наукой, их значения независимы от контекста и представляют собой формулировку общих утверждений, обладающих универсальной, а не уникальной значимостью. Это различение двух видов выражений не совпадает с общепринятой дихотомией между обыденным знанием и знанием научным. Для представителей Э. социальная реальность (а др. реальности вообще, по их мн., не существуют) не обладает объективными характеристиками. Она их приобретает благодаря тому, что в ходе речевой коммуникации мы представляем значения своих суждений в виде объективных свойств, в терминах объективных признаков, приписываемых нами реальности самой по себе. Социальная реальность конструируема в ходе речевой коммуникации, в ходе онтологизации субъективных значений и смыслов. Социокультурная реальность рассматривается в Э. как поток неповторимых, уникальных ситуаций. С помощью объективных выражений мы преодолеваем эту уникальность социальной реальности, приписываем ей те значения и смыслы, к-рые всплывают из нашего опыта, и тем самым унифицируем и классифицируем ее, объективируя свои описания в кач-ве квазиклассов и квазикатегорий. Научное знание и представляет собой, согласно Э., объективацию и онтологизацию индексных выражений, т. е. оно явл. производной от повседневного опыта, от повседневного общения.
Отказываясь от к.-л. дистанцирования субъекта и объекта исследования, отождествляя в конечном счете теоретические конструкты со здравым смыслом, Э. превращает социологию в некую «паранауку», «народную» мудрость, поскольку не только социология, но и вся наука в целом лишь переводит на теоретический язык представления здравого смысла, оказывается тематизацией и прояснением повседневного опыта.
Согласно Э., необходимо построить социол. исследование на взаимосопряженности исследователя и исследуемого. Поэтому Э. принимает методы организации речи и жизнедеятельности, характерные для примитивных культур, не только в кач-ве объекта, но и в кач-ве средства описания. Не допуская разрыва между предметом и средствами описания и анализа, между языком-объектом и метаязыком, Э. некритически описывает особенности общения и деятельности исследуемых культур и сообществ, принимает за рациональное то, что таковым не явл. Подчеркивая, что этнометодолог и социолог не может занять позицию отстраненного, дистанцированного наблюдателя, что он всегда включен в контекст повседневного общения и разговора, Э. обращает внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, к-рая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые участниками взаимодействия и объединяющие их. Различая два уровня социального познания — повседневный опыт и социологическую теорию, Э. выражает это различие в различении двух типов суждений — индексных и объективных. Индексные выражения характеризуют уникальные, специфические объекты, причем в непосредственной связи с тем контекстом, в к-ром они возникают и используются.
Их значения целиком и полностью определены этим контекстом. Объективные выражения описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления. Объект в этом случае оказывается представителем нек-рого типа, класса, группы явлений. С помощью различения двух видов выражений Э. пытается провести различие между языком обыденным и научным языком. Именно второй тип суждений используется наукой, их значения независимы от контекста и представляют собой формулировку общих утверждений, обладающих универсальной, а не уникальной значимостью. Это различение двух видов выражений не совпадает с общепринятой дихотомией между обыденным знанием и знанием научным. Для представителей Э. социальная реальность (а др. реальности вообще, по их мн., не существуют) не обладает объективными характеристиками. Она их приобретает благодаря тому, что в ходе речевой коммуникации мы представляем значения своих суждений в виде объективных свойств, в терминах объективных признаков, приписываемых нами реальности самой по себе. Социальная реальность конструируема в ходе речевой коммуникации, в ходе онтологизации субъективных значений и смыслов. Социокультурная реальность рассматривается в Э. как поток неповторимых, уникальных ситуаций. С помощью объективных выражений мы преодолеваем эту уникальность социальной реальности, приписываем ей те значения и смыслы, к-рые всплывают из нашего опыта, и тем самым унифицируем и классифицируем ее, объективируя свои описания в кач-ве квазиклассов и квазикатегорий. Научное знание и представляет собой, согласно Э., объективацию и онтологизацию индексных выражений, т. е. оно явл. производной от повседневного опыта, от повседневного общения.
Отказываясь от к.-л. дистанцирования субъекта и объекта исследования, отождествляя в конечном счете теоретические конструкты со здравым смыслом, Э. превращает социологию в некую «паранауку», «народную» мудрость, поскольку не только социология, но и вся наука в целом лишь переводит на теоретический язык представления здравого смысла, оказывается тематизацией и прояснением повседневного опыта.
ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ
ethтo - народ, metod - методы, logy - исследование; буквально - "учение о том, как поступают народы") - радикальное теоретико-методологическое направление в американской социологии, принципиально переинтерпретировавшее на основе феноменологических установок и процедур культурной и социальной антропологии предмет и задачи социологии как научной дисциплины. Среди других источников Э. можно назвать лингвистическую философию Л. Витгенштейна и "диалектический гиперэмпиризм" Г. Гурвича . С одной стороны, Э. конституировалась на основе последовательного критического отвержения классического социологического наследия в силу его натуралистической установки. Основные объекты критики Э. - функционализм в лице Дюркгейма (прежде всего его классический тезис об отношении к социальным фактам как к вещам) и Парсонса, а также - позитивизм и марксизм. Натурализму противопоставлялась феноменологическая альтернатива (перераставшая у ряда этнометодологов в герменевтическую), которая затем (в свою очередь) радикализировалась. С другой стороны, конституирующую роль для Э. выполнила не менее последовательная критика традиционной методологии, понимаемой как совокупность методов обнаружения неизменных свойств мира "фактов", а также ее гипостазировано рационалистических (приписывание "разумных" мотивов поведению индивида) и априорных (непроблематичное принятие "очевидностей") исходных допущений. Традиционной социологической методологии противопоставлялись подходы и способы работы "полевой" антропологии, предполагавшие непосредственное "включение" в жизнь исследуемых сообществ, которые затем в Э. универсализировались до общесоциальных методов исследовательской работы. Неудивительно, что в 1970-е (пору наибольшего "взлета" Э.) она встретила резкое неприятие со стороны университетской социологии (дело доходило до запретов на преподавание Э.).
Возникновение Э. как самостоятельного направления связывают с выходом сборника статей Г. Гарфинкеля (р. 1917) "Исследования по этнометодологии" (1967). Другим крупнейшим представителем этого направления является А. Сикурел (р. 1928), концепцию которого ряд авторов рассматривает как самостоятельный проект когнитивной социологии, а также Г. Сакс, А. Блюм, П. Мак-Хью, Б. Лутар, М. Поллнер и др. Принципиально уходя от вопросов субстанциональной природы общества и не приемля как доминантную проблему условий возникновения социального порядка, Э., вслед за феноменологической социологией, актуализирует в качестве темы первостепенного внимания социологии - мир повседневности, однако делает акцент на проблеме выявления методов того, как люди создают и поддерживают друг у друга предположения о том, что социальный мир действительно носит реальный характер и является миром упорядоченным.
Реализация этой целевой дисциплинарной установки потребовала выдвижения Э. семи альтернативных классическим методологических предположений (Дж. Тэрнер) относительно природы социального мира. Исходное допущение - стремление людей во всех ситуациях взаимодействия достичь видимого согласия относительно "релевантных черт обстановки взаимодействия" (1). Это согласие может базироваться на установках, верованиях, знаниях о природе ситуации взаимодействия (2). Оно предполагает различные практики межличностного взаимодействия и соответствующие им методы конструирования, поддержания и изменения кажущегося согласия, которые могут быть как эксплицитны, так и (большей частью) имплицитны (3). Эти практики и методы обеспечиваются восприятием (постоянно создающимся и разрушающимся) того, что ситуации взаимодействия имеют упорядоченную структуру (4). Видимость согласия есть не только результат соглашения ("конвенции"), но и выражение согласия каждого из участников с "правилами и процедурами" создания и разрушения этого согласия, т.е. видимое согласие предполагает "молчаливое" подразумевание ряда допускаемых всеми условий - правил взаимодействия-общения (5). Каждая ситуация уникальна в своем роде и предполагает собственное определение в согласии, которое не может быть некритически перенесено из какой-либо иной ситуации (6). Каждый раз создавая, вновь утверждая или изменяя правила для определения ситуации, втянутые в нее люди предлагают друг другу кажущийся упорядоченным и связанным мир "вне их", побуждающий их к определенным восприятиям и действиям (7). Таким образом, обнаруживается, что любая ситуация взаимодействия проблемна, что все "очевидности" являются результатом постоянных усилий людей по их поддержанию, т.е. по созданию общего смысла, что каждый раз реально люди имеют дело с переходящими друг в друга ситуациями, по поводу которых люди и могут "договориться".
Социокультурная реальность понимается в Э. как поток неповторимых (уникальных) ситуаций, схватываемых и конституируемых (определяемых) в человеческих практиках, прежде всего мыслительных и коммуникативных, редуцируемых в Э. в большинстве случаев к речевому повседневному общению. Отсюда делается кардинальный для судеб социологии вывод Э. - социальный порядок является не субстанционально "положенным" и не "предзаданным" социокультурными механизмами (ценностями, нормами, институтами и т.д.), а каждый раз конституируемым благодаря способности индивидов постоянно создавать и разрушать совокупность представлений в каждой отдельной ситуации взаимодействия и находить "методологическое" согласие в процедурах понимания, рефлексии и интерпретации в речевом (в пределе) общении по поводу легитимизации этого "социального порядка". Отсюда проистекает предельная радикализация феноменологической ориентации в социологии. С точки зрения Э., речь должна идти не о различении конструктов первого и второго порядков (вычлененных из мира повседневности и созданных на их основе), а о принципиальном единстве методов "профанов" и "спецов", задающимся общим пониманием пути, который необходимо пройти, чтобы, достигнув согласия, утвердиться в существовании "во вне" реальности. Разница лишь в том, что "спец" (социолог) призван выполнить при этом особую миссию - эксплицировать имплицитно встроенные в интерпретационные взаимодействия людей общие правила-методы-схемы. Таким образом, непосредственный предмет социологии в Э. задается как исследование процедур интерпретаций и нерефлексированных механизмов, делающих возможным понимание в коммуникации, а следовательно и саму эту коммуникацию. Это предельно радикальным образом снимает субъект-объектную проблему (как некритическое основание натуралистической социологии), делает недопустимым разрыв между предметом и языком-объектом, с одной стороны, средствами описания и методами анализа, метаязыком - с другой (полная ревизия традиционной методологии), налагает принципиальный запрет на дистанцирование исследователя в "независимого наблюдателя", в силу принципиальной его включенности в контексты повседневного общения - разговора (окончательная ревизия методического оснащения социологического исследования). Коммуникация, согласно Э., всегда содержит сверхвербальную информацию, т.к. она поддерживается неявным фоновым знанием, "по умолчанию" предполагает подразумеваемые смыслы, объединяющие участников взаимодействия. Задача социолога во многом и выполнима только за счет занятия рефлексивной позиции, позволяющей эксплицировать имплицитное, выявлять во взаимодействии когнитивные структуры, "переводить" "индексные суждения" в "объективные". Индексные суждения контекстуально и инструментально характеризуют уникальность "предметов", объективные - описывают (эксплицируют) их общие свойства, "снимая" с них ситуативные характеристики (по аналогии с процедурами типизации в феноменологической социологии). При этом акцент в объективных суждениях делается не на их значениях, а на мере универсальности в их применении. По сути, вопрос ставится о том, как в ходе коммуникации мы способны представить значения своих индексных суждений в терминах объективных признаков, приписываемых реальности "вне нас", ведь социальный порядок поддерживается нашей способностью убедить друг друга в его существовании, нашим общим "видением". Несомненным приоритетом обладает, следовательно, "практический разум". Социологам ( "теоретикам") самим приходится решать эту же практическую задачу на "своем уровне" - как найти способы описания событий, приемлемые для сообщества ученых, работающих независимо друг от друга (через рефлексию общих элементов описаний). В конкретных этнометодологических исследованиях было, в частности, показано, что содержание решения (судьи, например) существует ранее, чем решение принимается. То же относится к ставимому диагнозу (например, психиатром). Точно так же текст приобретает осмысленность только тогда, когда уже известен "правильный" подход к нему. В дальнейшем разворачиваются лишь процедуры ретроспективного и контекстуального определения этого решения, диагноза, прочтения, выявление оснований, делающих их "правильными". Рефлексия предполагает "знание" исходной точки начала движения (от непроявленного смысла) и предполагаемого конечного продукта (эксплицированного смысла или порядка отношений различных значений). Объективные суждения суть лишь инструмент и метод преодоления уникальности конкретных ситуаций, приписывания им наших значений и смыслов, т.е. унификации и типизации ситуаций и объективизации своих описаний в качестве квазикатегорий. Таким образом, научное знание есть "инобытие" тематизированного и проясненного повседневного опыта (здравого смысла), объективация и онтологизация индексных суждений, выявление имманентной радикальности обыденной жизни. ("...поддержание впечатления социального порядка есть никогда не прекращающаяся деятельность".) А. Сикурел усилил этот тезис, переинтерпретировав саму деятельность в "активность толкования значений", когда сама попытка стимулировать (например, социологическая практика) или избежать толкования уже сама по себе есть "толковательная" операция на основе "само собой разумеющихся" правил (но не "само собой разумеющихся" субстанционализированных "очевидных" знаний - выпад в сторону феноменологической социологии). Социальность тогда (как продукт взаимодействия) есть следствие, выводимое из отношения между "поверхностными" (нормы повседневной жизни как "данность") и "интерпретационными" ( "глубинными") правилами как внутренней структуры первых, так и основанием возможности любых значений, определяющим закономерности возникновения и функционирования последних: "интерпретационные правила нельзя усвоить в воспитании и обучении". Наоборот, они делают возможными и воспитание, и обучение. При своей контекстуальности значения не переоткрываются каждый раз заново, а лишь получают новое звучание в конкретике ситуаций, т.е. фактически - они инструменты, используемые разными способами в конкретике "случаев". Задача речевых практик состоит в "переводе" многомерных (объемных) восприятий в одномерность (как основы взаимопонимания) речи. Тогда любые конституирующие социальную реальность взаимодействия есть трансляции - переводы восприятий в словесные описания. Описания событий никогда же не будут совпадать с самими событиями, обрекая людей на необходимость перманентного создания "впечатления социального порядка". Таким образом, Э. окончательно выявила возможности иного способа "социологизирования", постулированного в понимающей социологии и разработанного в феноменологической социологии и социологии знания, как альтернативы классической социологии.
В.Л. Абушенко
Возникновение Э. как самостоятельного направления связывают с выходом сборника статей Г. Гарфинкеля (р. 1917) "Исследования по этнометодологии" (1967). Другим крупнейшим представителем этого направления является А. Сикурел (р. 1928), концепцию которого ряд авторов рассматривает как самостоятельный проект когнитивной социологии, а также Г. Сакс, А. Блюм, П. Мак-Хью, Б. Лутар, М. Поллнер и др. Принципиально уходя от вопросов субстанциональной природы общества и не приемля как доминантную проблему условий возникновения социального порядка, Э., вслед за феноменологической социологией, актуализирует в качестве темы первостепенного внимания социологии - мир повседневности, однако делает акцент на проблеме выявления методов того, как люди создают и поддерживают друг у друга предположения о том, что социальный мир действительно носит реальный характер и является миром упорядоченным.
Реализация этой целевой дисциплинарной установки потребовала выдвижения Э. семи альтернативных классическим методологических предположений (Дж. Тэрнер) относительно природы социального мира. Исходное допущение - стремление людей во всех ситуациях взаимодействия достичь видимого согласия относительно "релевантных черт обстановки взаимодействия" (1). Это согласие может базироваться на установках, верованиях, знаниях о природе ситуации взаимодействия (2). Оно предполагает различные практики межличностного взаимодействия и соответствующие им методы конструирования, поддержания и изменения кажущегося согласия, которые могут быть как эксплицитны, так и (большей частью) имплицитны (3). Эти практики и методы обеспечиваются восприятием (постоянно создающимся и разрушающимся) того, что ситуации взаимодействия имеют упорядоченную структуру (4). Видимость согласия есть не только результат соглашения ("конвенции"), но и выражение согласия каждого из участников с "правилами и процедурами" создания и разрушения этого согласия, т.е. видимое согласие предполагает "молчаливое" подразумевание ряда допускаемых всеми условий - правил взаимодействия-общения (5). Каждая ситуация уникальна в своем роде и предполагает собственное определение в согласии, которое не может быть некритически перенесено из какой-либо иной ситуации (6). Каждый раз создавая, вновь утверждая или изменяя правила для определения ситуации, втянутые в нее люди предлагают друг другу кажущийся упорядоченным и связанным мир "вне их", побуждающий их к определенным восприятиям и действиям (7). Таким образом, обнаруживается, что любая ситуация взаимодействия проблемна, что все "очевидности" являются результатом постоянных усилий людей по их поддержанию, т.е. по созданию общего смысла, что каждый раз реально люди имеют дело с переходящими друг в друга ситуациями, по поводу которых люди и могут "договориться".
Социокультурная реальность понимается в Э. как поток неповторимых (уникальных) ситуаций, схватываемых и конституируемых (определяемых) в человеческих практиках, прежде всего мыслительных и коммуникативных, редуцируемых в Э. в большинстве случаев к речевому повседневному общению. Отсюда делается кардинальный для судеб социологии вывод Э. - социальный порядок является не субстанционально "положенным" и не "предзаданным" социокультурными механизмами (ценностями, нормами, институтами и т.д.), а каждый раз конституируемым благодаря способности индивидов постоянно создавать и разрушать совокупность представлений в каждой отдельной ситуации взаимодействия и находить "методологическое" согласие в процедурах понимания, рефлексии и интерпретации в речевом (в пределе) общении по поводу легитимизации этого "социального порядка". Отсюда проистекает предельная радикализация феноменологической ориентации в социологии. С точки зрения Э., речь должна идти не о различении конструктов первого и второго порядков (вычлененных из мира повседневности и созданных на их основе), а о принципиальном единстве методов "профанов" и "спецов", задающимся общим пониманием пути, который необходимо пройти, чтобы, достигнув согласия, утвердиться в существовании "во вне" реальности. Разница лишь в том, что "спец" (социолог) призван выполнить при этом особую миссию - эксплицировать имплицитно встроенные в интерпретационные взаимодействия людей общие правила-методы-схемы. Таким образом, непосредственный предмет социологии в Э. задается как исследование процедур интерпретаций и нерефлексированных механизмов, делающих возможным понимание в коммуникации, а следовательно и саму эту коммуникацию. Это предельно радикальным образом снимает субъект-объектную проблему (как некритическое основание натуралистической социологии), делает недопустимым разрыв между предметом и языком-объектом, с одной стороны, средствами описания и методами анализа, метаязыком - с другой (полная ревизия традиционной методологии), налагает принципиальный запрет на дистанцирование исследователя в "независимого наблюдателя", в силу принципиальной его включенности в контексты повседневного общения - разговора (окончательная ревизия методического оснащения социологического исследования). Коммуникация, согласно Э., всегда содержит сверхвербальную информацию, т.к. она поддерживается неявным фоновым знанием, "по умолчанию" предполагает подразумеваемые смыслы, объединяющие участников взаимодействия. Задача социолога во многом и выполнима только за счет занятия рефлексивной позиции, позволяющей эксплицировать имплицитное, выявлять во взаимодействии когнитивные структуры, "переводить" "индексные суждения" в "объективные". Индексные суждения контекстуально и инструментально характеризуют уникальность "предметов", объективные - описывают (эксплицируют) их общие свойства, "снимая" с них ситуативные характеристики (по аналогии с процедурами типизации в феноменологической социологии). При этом акцент в объективных суждениях делается не на их значениях, а на мере универсальности в их применении. По сути, вопрос ставится о том, как в ходе коммуникации мы способны представить значения своих индексных суждений в терминах объективных признаков, приписываемых реальности "вне нас", ведь социальный порядок поддерживается нашей способностью убедить друг друга в его существовании, нашим общим "видением". Несомненным приоритетом обладает, следовательно, "практический разум". Социологам ( "теоретикам") самим приходится решать эту же практическую задачу на "своем уровне" - как найти способы описания событий, приемлемые для сообщества ученых, работающих независимо друг от друга (через рефлексию общих элементов описаний). В конкретных этнометодологических исследованиях было, в частности, показано, что содержание решения (судьи, например) существует ранее, чем решение принимается. То же относится к ставимому диагнозу (например, психиатром). Точно так же текст приобретает осмысленность только тогда, когда уже известен "правильный" подход к нему. В дальнейшем разворачиваются лишь процедуры ретроспективного и контекстуального определения этого решения, диагноза, прочтения, выявление оснований, делающих их "правильными". Рефлексия предполагает "знание" исходной точки начала движения (от непроявленного смысла) и предполагаемого конечного продукта (эксплицированного смысла или порядка отношений различных значений). Объективные суждения суть лишь инструмент и метод преодоления уникальности конкретных ситуаций, приписывания им наших значений и смыслов, т.е. унификации и типизации ситуаций и объективизации своих описаний в качестве квазикатегорий. Таким образом, научное знание есть "инобытие" тематизированного и проясненного повседневного опыта (здравого смысла), объективация и онтологизация индексных суждений, выявление имманентной радикальности обыденной жизни. ("...поддержание впечатления социального порядка есть никогда не прекращающаяся деятельность".) А. Сикурел усилил этот тезис, переинтерпретировав саму деятельность в "активность толкования значений", когда сама попытка стимулировать (например, социологическая практика) или избежать толкования уже сама по себе есть "толковательная" операция на основе "само собой разумеющихся" правил (но не "само собой разумеющихся" субстанционализированных "очевидных" знаний - выпад в сторону феноменологической социологии). Социальность тогда (как продукт взаимодействия) есть следствие, выводимое из отношения между "поверхностными" (нормы повседневной жизни как "данность") и "интерпретационными" ( "глубинными") правилами как внутренней структуры первых, так и основанием возможности любых значений, определяющим закономерности возникновения и функционирования последних: "интерпретационные правила нельзя усвоить в воспитании и обучении". Наоборот, они делают возможными и воспитание, и обучение. При своей контекстуальности значения не переоткрываются каждый раз заново, а лишь получают новое звучание в конкретике ситуаций, т.е. фактически - они инструменты, используемые разными способами в конкретике "случаев". Задача речевых практик состоит в "переводе" многомерных (объемных) восприятий в одномерность (как основы взаимопонимания) речи. Тогда любые конституирующие социальную реальность взаимодействия есть трансляции - переводы восприятий в словесные описания. Описания событий никогда же не будут совпадать с самими событиями, обрекая людей на необходимость перманентного создания "впечатления социального порядка". Таким образом, Э. окончательно выявила возможности иного способа "социологизирования", постулированного в понимающей социологии и разработанного в феноменологической социологии и социологии знания, как альтернативы классической социологии.
В.Л. Абушенко
Источник: Социология: энциклопедия