КАПИТАЛ СОЦИАЛЬНЫЙ
Социальный капитал
Social capital Институты, отношения и нормы, которые качественно и количественно формируют социальные взаимодействия в обществе и являются ресурсом развития.
Источник: Глоссарий по информационному обществу.
капитал социальный
1) по П. Бурдье – одна из основных форм капитала, представляющая отношения, которые складываются между индивидами, принадлежащими к конкретным социальным группам, что позволяет им иметь доступ к ресурсам других людей, дает властные возможности и жизненные шансы в самых разных социальных полях. К.С. позволяет сближаться с акторами с аналогичным капиталом и держать на расстоянии нежелательных людей с недостаточным капиталом; 2) по Р. Путнаму – возможности, «относящиеся к взаимосвязям между индивидами – социальные сети и нормы понимания и доверия, возникающие на этой основе». - Литература: Bourdieu, P. Le capital social: notes proviaoires // Actes de la rech. en scien. soc., 1980; Бурдье П. Социология политики. М.: Socio–Logos, 1993; Putnam, R. Bowling Alone. New York: Simon and Schuster, 2000.
Источник: Словарь новейшей социологической лексики. Теории понятия персоналии. 2011.
Социальный капитал
В социологической литературе термин социальный капитал используется в двух основных значениях, различия между которыми важно помнить. 1) Доверие, нормы и сети, повышающие способность общества или членов общины к совместной деятельности для управления своей совместной жизнью и достижения общих целей. Известнейшим современным пропагандистом этого термина является американский социолог Роберт Д. Путнам, который в качестве показателя социального капитала общины использует, среди прочего, многочисленность гражданских объединений, активность читателей газет и участие в референдумах. Он разделяет объединяющий (bridging) и связывающий (bonding) виды социального капитала, первый из которых является полезным для всего общества или общины и его формируют сети, открытые для всех членов общества; второй же возникает в сетях, объединяющих какую-то конкретную социальную группу и закрытых для других. В отличие от объединяющего социального капитала, связывающий полезен не всему обществу, а лишь группе, которую сеть объединяет. В обществе с высоким социальным капиталом работа правительственных учреждений в целом более эффективна, а экономическое развитие более успешно, чем в тех, где социальный капитал низок. Использование понятия социального капитала как объяснения регионального экономического неравенства подвергается критике, поскольку основными препятствиями для экономического развития зачастую служат такие факторы, на которые члены общества не в состоянии повлиять, даже сотрудничая между собой. Путнам также отметил, что развитие социального капитала и само, в свою очередь, подвержено влиянию политики и экономики, в связи с чем могут возникнуть как заколдованный круг, так и позитивные процессы развития. Поэтому для роста социального капитала иногда может оказаться важным и обновление публичной власти или прямая поддержка властью гражданских объединений. 2) Французский социолог Пьер Бурдье пишет о социальном капитале как о свойстве, присущем личности, а не обществу или общине. Происхождение, знакомства, известность, официальное признание и т. д. дают человеку социальный капитал, укрепляющий его позиции по сравнению с остальными, например, в конкуренции за рабочие места, социальный капитал может быть трансформирован в экономический капитал. Эст.: sotsiaalne kapital.
Источник: Краткий словарь гражданского общества
КАПИТАЛ СОЦИАЛЬНЫЙ
понятие, введенное в 1983 г. французским социологом П. Бурдье (Bourdieu). Продолжая начатый еще Г. Беккером поиск новых капиталов, отражающий их видоизменение в современную эпоху, П. Бурдье выделяет три основные формы капитала — экономический, культурный и социальный. К.с. он характеризует как совокупность реальных и потенциальных ресурсов, связанных устойчивой сетью более или менее институционализированных отношений взаимного знакомства и признания.
По мнению Бурдье, если культурный капитал включает в себя капитал людей, в кругу которых проходила социализация индивида, то К.с. прямо зависит по своему объему и структуре от показателей капитала тех, кто входит в сеть связей данного индивида. “Объем социального капитала, коим располагает данный агент, зависит от размера сети связей, которые он может эффективно мобилизовать, и от объема капитала (экономического, культурного или символического), которым, в свою очередь, обладает каждый из тех, кто с ним связан” (Бурдье, 2004, с. 529).
При определенных условиях “К.с.” конвергируется в экономический капитал. Такой подход является инструментальным и концентрируется на пользе, которую индивиды накапливают, постоянно участвуя в группах с целью создания некоторого ресурса. Таким образом, К.с. представляет собой совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью отношений взаимного знакомства и признания.
Иная концепция была предложена в 1988 г. американским социологом Дж. Коулманом (Coleman). В его толковании К.с. является общественным благом, он создается свободным и рациональным индивидом для достижения собственных выгод. Процесс предполагает наличие таких обязательных элементов, как социальный контракт, социальные нормы, социальный обмен и доверие.
Преемники Коулмана рассматривают К.с. как атрибут индивида, дающий ему серьезные преимущества в достижении жизненных целей, в карьере.
З.П. Замараева
Лит.: Бурдье П. Социология политики / Пер. с фр., сост., общ. ред. и предисл. H.A. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993; Бурдье П. Формы капитала // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / Науч. ред. и сост. В.В. Радаев; пер. М.С. Добряковой и др. М.: РОССПЭН, 2004; Социологическая энциклопедия: В 2 т. / Рук. науч. проекта Г.Ю. Семигин; Гл. ред. В.Н. Иванов. Т. 1 (А-М). М.: Мысль, 2003.
По мнению Бурдье, если культурный капитал включает в себя капитал людей, в кругу которых проходила социализация индивида, то К.с. прямо зависит по своему объему и структуре от показателей капитала тех, кто входит в сеть связей данного индивида. “Объем социального капитала, коим располагает данный агент, зависит от размера сети связей, которые он может эффективно мобилизовать, и от объема капитала (экономического, культурного или символического), которым, в свою очередь, обладает каждый из тех, кто с ним связан” (Бурдье, 2004, с. 529).
При определенных условиях “К.с.” конвергируется в экономический капитал. Такой подход является инструментальным и концентрируется на пользе, которую индивиды накапливают, постоянно участвуя в группах с целью создания некоторого ресурса. Таким образом, К.с. представляет собой совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью отношений взаимного знакомства и признания.
Иная концепция была предложена в 1988 г. американским социологом Дж. Коулманом (Coleman). В его толковании К.с. является общественным благом, он создается свободным и рациональным индивидом для достижения собственных выгод. Процесс предполагает наличие таких обязательных элементов, как социальный контракт, социальные нормы, социальный обмен и доверие.
Преемники Коулмана рассматривают К.с. как атрибут индивида, дающий ему серьезные преимущества в достижении жизненных целей, в карьере.
З.П. Замараева
Лит.: Бурдье П. Социология политики / Пер. с фр., сост., общ. ред. и предисл. H.A. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993; Бурдье П. Формы капитала // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / Науч. ред. и сост. В.В. Радаев; пер. М.С. Добряковой и др. М.: РОССПЭН, 2004; Социологическая энциклопедия: В 2 т. / Рук. науч. проекта Г.Ю. Семигин; Гл. ред. В.Н. Иванов. Т. 1 (А-М). М.: Мысль, 2003.
КАПИТАЛ СОЦИАЛЬНЫЙ
понятие, введенное П. Бурдье в статье "Формы капитала" (1983) для обозначения социальных связей, которые могут выступать ресурсом получения выгод. Источники этой идеи можно найти у Токвиля , Зиммеля , Дюркгейма и М. Вебера . По Бурдье, К.С. является продуктом общественного производства, материальных и тем самым классовых практик, средством достижения групповой солидарности. В таком понимании К.С. выступает не только и не столько причиной экономических выгод, сколько проявлением социально-экономических условий и обстоятельств; он является групповым ресурсом и не может быть измерен на индивидуальном уровне. Связи между экономическим развитием общества и размером совокупного К.С. опосредованы политическим строем, религиозными традициями, доминирующими ценностями. Последователи Бурдье используют в основном качественные, этнографические и исторические методы оценки К.С. общностей.
Иная концепция была предложена Дж. Колманом в статье "Социальный капитал в производстве человеческого капитала" (1988). Занимаясь процессами диффузии и влияния, социологическим анализом образования и коллективного действия, Колман основывал свое понимание К.С. на эмпирической традиции в американской социологии (антропологических исследованиях социальных сетей - - Л. Уорнера, сельской и городской социологии) и теории человеческого капитала ( Капитал человеческий) Г. Беккера. К.С. является общественным благом, но создается свободным и рациональным индивидом для достижения собственных выгод. Этот процесс предполагает социальный контракт, набор социальных норм, социальных обменов и, следовательно, некоторый базовый уровень доверия. Последователи Колмана рассматривают К.С. как атрибут индивида, дающий ему серьезные преимущества в достижении жизненных целей, карьере, защите имущества, доступе к информации. К.С. рассматривается как основа либерального общества. Экономическое значение К.С. состоит в том, что он уменьшает издержки на координацию совместной деятельности, заменяя контракты, формальные правила и бюрократические процедуры отношениями доверия, усвоенными профессиональными стандартами, этикой общения - теми неформальными нормами, которые передаются культурными традициями и образованием. Как и другие формы капитала, К.С. приносит дивиденды лишь в случае его активного использования: обмена, интериоризации и экстериоризации. На индивидуальном уровне к получаемым выгодам К.С. относятся уровень здоровья, воспитание и обучение детей, возможности поиска работы, удовлетворенность жизнью, высвобождение времени (использование услуг), когнитивная простота мира (отсутствие необходимости самостоятельно решать все проблемы), более широкая социальная идентификация; на организационном - снижение текучести кадров, преемственность персонала, неформальные возможности повышения квалификации, коллективный прирост знаний, преемственность организационного поведения; на уровне общества - облегчение социального контроля и передачи социального опыта, солидарность, удешевление бюрократической машины.
Серьезное внимание исследователей к этой проблематике было привлечено работами Р. Патнэма (напр., "Игра в кегли в одиночку: крах и возрождение американского сообщества", 2000), в которых использовалась трехфакторная модель К.С.: нормы взаимности, доверие и социальные сети. Два первых фактора являются по существу социально-психологическими атрибутами индивида. Поэтому Патнэм измеряет К.С. с помощью индивидуальных индикаторов, таких, как интенсивность и сила контактов, членство в общественных объединениях, электоральная активность, удовлетворенность взаимоотношениями, соблюдение норм взаимности, чувство безопасности, доверие к соседям и социальным институтам. Групповые или территориальные показатели получают посредством агрегации индивидуальных. В анализе экономического развития нескольких регионов мира Патнэм показал, что изменение качества социальных отношений предшествовало экономическому развитию. Этот результат противоречит данным Бурдье и встречен социологами скептически. В частности, объяснения Патнэма не лишены тавтологии, недооценивают роль традиции и религиозных предписаний, не учитывают сложившихся структур родственных связей, являются по существу западноцентристскими и строятся на идеях протестантской этики . В исследованиях динамики К.С. в США Патнэм констатирует существенный спад общественной активности в 1970-1980-е в электоральном и политическом поведении, волонтерском участии в программах неправительственных организациях, участии в добровольных ассоциациях, чтении газет, посещении родственников и друзей, коллективном времяпрепровождении. Проведенный анализ практически не учитывает поколенный эффект (дети Великой депрессии, послевоенного демографического скачка и дети 1980-х), изменение условий и стиля жизни (урбанизация, территориальная мобильность), развитие электронных средств коммуникации и новых форм досуга. Бурная активность неправительственных организаций в предыдущие десятилетия могла отражать чрезмерную политизацию частной жизни. Не получили объяснения другие эмпирические факты, напр., высокие показатели измеряемого К.С. в чернокожих гетто.
Несмотря на критику, индивидуалистический подход к измерению К.С. доминирует в исследовательской программе Всемирного банка, посвященной устойчивому развитию стран и регионов, и большинстве экономических и социологических моделей. Индивидуальные индикаторы К.С. включаются в опросники Всемирного опроса ценностей. К ним относятся вопросы: Сколько своих соседей вы знаете по именам? Присматривают ли соседи за вашей квартирой во время вашего отпуска? Часто ли сталкиваетесь в магазинах с друзьями? Как много у вас знакомых? Часто ли разговариваете по телефону с родственниками? Приглашаете ли вы к себе домой коллег? Сколько раз вы обращались за советом к другим людям за последние три месяца? Считаете ли вы свой район безопасным? Считаете ли вы, что полиции/милиции в вашем городе можно доверять? Знаете ли вы, кто является депутатом местного представительного органа от вашего округа? Насколько вы терпимы к людям, поведение и привычки которых сильно отличаются от ваших? Легитимность усреднения подобных показателей проблематична, поскольку любая агрегация теряет эффект социальности, связности.
Одним из индикаторов К.С. является принадлежность к группам, наличие контактов. Однако качество и интенсивность этих контактов определяются факторами, внешними по отношению к теории К.С. Так, полезность слабых связей увеличивается обратно пропорционально рыночному развитию. Наличие структурных дыр в социальных связях существенно в среде с высокой конкуренцией. Искусственное поддержание структурных дыр снижает уровень взаимного доверия и тем самым уменьшает К.С. Связь между измеренным количеством контактов в социальной сети, количеством групп и индуцированным К.С. нетривиальна и опосредована множеством переменных. Так, картографированные Л. Уорнером 22 000 групп в городке "Янки-сити" с населением в 17 000 невозможно интерпретировать без дополнительной информации.
Эмпирические исследования в странах Восточной Европы часто используют двусмысленные или архаичные индикаторы принадлежности (членство в коммунистических партиях), неадаптированные к культуре шкалы модернизма и протестантской этики, двусмысленные измерения К.С., специфического для секторов общественного производства. Не учитываются поколенный эффект и экономические условия (транспортные коммуникации, телефонизация, наличие сектора частных услуг).
Хотя К.С. создается и поддерживается в межличностных и межгрупповых отношениях, его не следует путать со сплоченностью и солидарностью. Последняя может создаваться как позитивным отношением к внешнему социальному окружению, когда членам других групп приписываются положительные качества (большой радиус доверия, по Ф. Фукуяма), так и негативной, когда внешние группы воспринимаются враждебно (большой радиус недоверия). Во втором случае общественная этика оправдывает аморальное поведение по отношению к другим ради блага своих (двойную мораль), и совокупный социальный капитал уменьшается. В частности, действия политических организаций часто направлены на достижение желаемых целей (солидарности) за счет эскалации враждебности к представителям других общностей. Особого внимания заслуживают серьезные социальные аномалии - усиление социального неравенства и практик социального исключения при определенных распределениях К.С.
В целом К.С. является привлекательным и креативным объяснительным понятием, однако соответствующая теория негомогенна и внутренне противоречива, ее определения свойственны, предсказания и объяснения тавтологичны, совокупные индексы К.С. недостаточно валидны, конструкты плохо измеряемы, а рекомендации для социальных лидеров и политиков невнятны.
С.В. Сивуха
Иная концепция была предложена Дж. Колманом в статье "Социальный капитал в производстве человеческого капитала" (1988). Занимаясь процессами диффузии и влияния, социологическим анализом образования и коллективного действия, Колман основывал свое понимание К.С. на эмпирической традиции в американской социологии (антропологических исследованиях социальных сетей - - Л. Уорнера, сельской и городской социологии) и теории человеческого капитала ( Капитал человеческий) Г. Беккера. К.С. является общественным благом, но создается свободным и рациональным индивидом для достижения собственных выгод. Этот процесс предполагает социальный контракт, набор социальных норм, социальных обменов и, следовательно, некоторый базовый уровень доверия. Последователи Колмана рассматривают К.С. как атрибут индивида, дающий ему серьезные преимущества в достижении жизненных целей, карьере, защите имущества, доступе к информации. К.С. рассматривается как основа либерального общества. Экономическое значение К.С. состоит в том, что он уменьшает издержки на координацию совместной деятельности, заменяя контракты, формальные правила и бюрократические процедуры отношениями доверия, усвоенными профессиональными стандартами, этикой общения - теми неформальными нормами, которые передаются культурными традициями и образованием. Как и другие формы капитала, К.С. приносит дивиденды лишь в случае его активного использования: обмена, интериоризации и экстериоризации. На индивидуальном уровне к получаемым выгодам К.С. относятся уровень здоровья, воспитание и обучение детей, возможности поиска работы, удовлетворенность жизнью, высвобождение времени (использование услуг), когнитивная простота мира (отсутствие необходимости самостоятельно решать все проблемы), более широкая социальная идентификация; на организационном - снижение текучести кадров, преемственность персонала, неформальные возможности повышения квалификации, коллективный прирост знаний, преемственность организационного поведения; на уровне общества - облегчение социального контроля и передачи социального опыта, солидарность, удешевление бюрократической машины.
Серьезное внимание исследователей к этой проблематике было привлечено работами Р. Патнэма (напр., "Игра в кегли в одиночку: крах и возрождение американского сообщества", 2000), в которых использовалась трехфакторная модель К.С.: нормы взаимности, доверие и социальные сети. Два первых фактора являются по существу социально-психологическими атрибутами индивида. Поэтому Патнэм измеряет К.С. с помощью индивидуальных индикаторов, таких, как интенсивность и сила контактов, членство в общественных объединениях, электоральная активность, удовлетворенность взаимоотношениями, соблюдение норм взаимности, чувство безопасности, доверие к соседям и социальным институтам. Групповые или территориальные показатели получают посредством агрегации индивидуальных. В анализе экономического развития нескольких регионов мира Патнэм показал, что изменение качества социальных отношений предшествовало экономическому развитию. Этот результат противоречит данным Бурдье и встречен социологами скептически. В частности, объяснения Патнэма не лишены тавтологии, недооценивают роль традиции и религиозных предписаний, не учитывают сложившихся структур родственных связей, являются по существу западноцентристскими и строятся на идеях протестантской этики . В исследованиях динамики К.С. в США Патнэм констатирует существенный спад общественной активности в 1970-1980-е в электоральном и политическом поведении, волонтерском участии в программах неправительственных организациях, участии в добровольных ассоциациях, чтении газет, посещении родственников и друзей, коллективном времяпрепровождении. Проведенный анализ практически не учитывает поколенный эффект (дети Великой депрессии, послевоенного демографического скачка и дети 1980-х), изменение условий и стиля жизни (урбанизация, территориальная мобильность), развитие электронных средств коммуникации и новых форм досуга. Бурная активность неправительственных организаций в предыдущие десятилетия могла отражать чрезмерную политизацию частной жизни. Не получили объяснения другие эмпирические факты, напр., высокие показатели измеряемого К.С. в чернокожих гетто.
Несмотря на критику, индивидуалистический подход к измерению К.С. доминирует в исследовательской программе Всемирного банка, посвященной устойчивому развитию стран и регионов, и большинстве экономических и социологических моделей. Индивидуальные индикаторы К.С. включаются в опросники Всемирного опроса ценностей. К ним относятся вопросы: Сколько своих соседей вы знаете по именам? Присматривают ли соседи за вашей квартирой во время вашего отпуска? Часто ли сталкиваетесь в магазинах с друзьями? Как много у вас знакомых? Часто ли разговариваете по телефону с родственниками? Приглашаете ли вы к себе домой коллег? Сколько раз вы обращались за советом к другим людям за последние три месяца? Считаете ли вы свой район безопасным? Считаете ли вы, что полиции/милиции в вашем городе можно доверять? Знаете ли вы, кто является депутатом местного представительного органа от вашего округа? Насколько вы терпимы к людям, поведение и привычки которых сильно отличаются от ваших? Легитимность усреднения подобных показателей проблематична, поскольку любая агрегация теряет эффект социальности, связности.
Одним из индикаторов К.С. является принадлежность к группам, наличие контактов. Однако качество и интенсивность этих контактов определяются факторами, внешними по отношению к теории К.С. Так, полезность слабых связей увеличивается обратно пропорционально рыночному развитию. Наличие структурных дыр в социальных связях существенно в среде с высокой конкуренцией. Искусственное поддержание структурных дыр снижает уровень взаимного доверия и тем самым уменьшает К.С. Связь между измеренным количеством контактов в социальной сети, количеством групп и индуцированным К.С. нетривиальна и опосредована множеством переменных. Так, картографированные Л. Уорнером 22 000 групп в городке "Янки-сити" с населением в 17 000 невозможно интерпретировать без дополнительной информации.
Эмпирические исследования в странах Восточной Европы часто используют двусмысленные или архаичные индикаторы принадлежности (членство в коммунистических партиях), неадаптированные к культуре шкалы модернизма и протестантской этики, двусмысленные измерения К.С., специфического для секторов общественного производства. Не учитываются поколенный эффект и экономические условия (транспортные коммуникации, телефонизация, наличие сектора частных услуг).
Хотя К.С. создается и поддерживается в межличностных и межгрупповых отношениях, его не следует путать со сплоченностью и солидарностью. Последняя может создаваться как позитивным отношением к внешнему социальному окружению, когда членам других групп приписываются положительные качества (большой радиус доверия, по Ф. Фукуяма), так и негативной, когда внешние группы воспринимаются враждебно (большой радиус недоверия). Во втором случае общественная этика оправдывает аморальное поведение по отношению к другим ради блага своих (двойную мораль), и совокупный социальный капитал уменьшается. В частности, действия политических организаций часто направлены на достижение желаемых целей (солидарности) за счет эскалации враждебности к представителям других общностей. Особого внимания заслуживают серьезные социальные аномалии - усиление социального неравенства и практик социального исключения при определенных распределениях К.С.
В целом К.С. является привлекательным и креативным объяснительным понятием, однако соответствующая теория негомогенна и внутренне противоречива, ее определения свойственны, предсказания и объяснения тавтологичны, совокупные индексы К.С. недостаточно валидны, конструкты плохо измеряемы, а рекомендации для социальных лидеров и политиков невнятны.
С.В. Сивуха
Источник: Социология: энциклопедия