Бахтин Михаил

(1895—1975)Русский мыслитель, чьи идеи о характере диалога оказали огромное влияние на целый ряд областей науки, включая теорию литературы, социальную теорию, антропологию, лингвистику и психологию. Центральным пунктом в теории Бахтина (см., например, «Речевые жанры и другие поздние сочинения», 1986) является понятие голоса как уникального средства разговора в физической природе и человеческом обществе. В житейском контексте слово выступает в качестве социокультуры, передавая умственные и значимые системы говорящего. Бахтин утверждал, что Соссюр игнорировал жанры и тем самым упускал многое из существенной деятельности языка. Направленный характер речи означал также, что какое-либо изречение предполагает диалоговое взаимодействие между голосом говорящего и голосом адресата, для которого изречение предназначено. Значение идей Бахтина для социологической науки состоит в их причастности к социокультурной ситуационности изречения на повседневном языке и к вопросу о том, может ли кто-либо назвать «собственным» изречением, высказанное своим голосом. О значении звучания голоса для коммуникации можно судить по тому, насколько завораживающие аудиторию приятные интонации, тембр голоса у одного человека могут контрастировать с навевающими скуку и тоску нотками голоса другого человека, даже если второй говорит о полезных и нужных вещах. В центре внимания исследователя находится «полифонический» и «динамический» характер языка в его рукописях о популярной культуре, особенно о карнавале («Рабле и его мир», 1969), которые недавно вызвали интерес социологов. Бахтин показывает, что исторически карнавал является местом «амбивалентности» (например, поклонение смерти и «унижение» тела подобно испражнению и спариванию), а также источником контркультуры по отношению к более высоким ее формам. Для социологии массовой коммуникации имеют значение две основные идеи Бахтина: во-первых, необходимым признаком любого высказывания является его обращенность, адресованность, т.е. без слушающего нет и говорящего, без адресата нет и адресанта; во-вторых, всякое высказывание обретает смысл только в контексте, в конкретное время и в конкретном месте (идея «хронотопа»). [8, 11]