(07.04.1884, Краков — 16.05.1942, Нью-Хейвен, США) — этнограф, глава функционалистского крыла англ. «социальной антропологии» (Функциональный подход в социологии). Осн. полевые исследования в Меланезии (о-ва Тробриан, Новая Гвинея и др.). Интересы: вопросы экономики, пола, семейной жизни, родственных отношений, индивидуальной психологии (в 20-е гг. с т. зр. психоанализа, позже М. его противник), теория культуры, первобытного права, религии, этики, магии и «науки», этнографическая теория языка. Исходный пункт в становлении взглядов М.— оппозиция эволюционистским и диффузионистским теориям культуры, а также «атомистическому» изучению культурных черт вне социального контекста как, напр., в амер. культурантропологии (Боас и др.). Но перенос акцента с конструирования эволюционных стадий на «полный и ясный анализ культурной реальности» [3, 26], т. е. на систему социальных процессов, в наст, времени означал, по сути, не разрыв с эволюционизмом, а возрождение мотивов органицизма внутри его же. Ввиду неспособности членов «примитивного» (дописьменного) об-ва рационально объяснить свои обычаи и ин-ты, предлагалось рассматривать это об-во как сравнимую с организмом естеств. адаптивную систему, где за поверхностью явлений надо было увидеть, какую функциональную роль играет каждая ее часть относительно необходимых условий существования об-ва и потребностей его членов. «Функциональный взгляд на культуру настаивает на принципе, что в каждом типе цивилизации любой обычай, материальный объект, идея и верование исполняют некую жизненную функцию, должны решить какую-то задачу, представляют собой необходимую часть внутри работающего целого» [1, 133]. Осн. единица функционального анализа у М.— ин-т культуры (напр., магии, религии и т. п.), объединяющий более или менее сложную совокупность родственных культурных признаков. Функциональное объяснение строилось на интуитивном выделении осн. потребностей и существенных зависимостей в изучаемой культуре. М. пытался связать осн. биологические (первичные) потребности человека с разнообразием социокультурных условностей (артефактов) и вторичных потребностей, порождаемых самой культурой. Это разнообразие, полагал М., можно упростить и упорядочить, если рассматривать культурные вариации как своего рода «мелизмы» на осн. темы добывания пищи, крова, обороны и воспроизводства. Культура выступает и как некий инструмент удовлетворения осн. потребностей человека и как совокупность артефактов, организованных традицией. Различия между культурами проявляются в закрепляемых ими способах удовлетворения потребностей и в характере передаваемых от поколения к поколению вторичных потребностей.
Несмотря на то что М. выводил культуру из человеческих потребностей, на деле он отдавал предпочтение культурной традиции как осн. факту, формирующему индивида, его специфические нужды и умения. Наибольшую критику на М. всегда навлекало то, что позже Мертон назвал «постулатом универсальной функциональности»: упрощающая исходная предпосылка, будто «все элементы культуры, если эта концепция (функционалистская социальная антропология.— Ред.) верна, должны быть работающими, функционирующими, активными, действенными» [2, 625]. Иными словами, что всякое явление или событие, существующее внутри описываемой системы, в каком-то отношении будет благоприятно для нее. Обычно в этом постулате видят две стороны: (1) методологическое допущение, что для каждого действия и ин-та существует функция или функции; (2) содержательное утверждение о характере существующих об-в, что они не содержат нефункциональных элементов. Первое положение признается совр. методологами науки хотя и «нефальсифицируемым» (по Попперу), но эвристически полезным, ибо оно ориентирует на поиск побочных эффектов и неочевидных связей одних ин-тов, обычаев, родов деятельности в данном об-ве с др., побуждает ставить интересные вопросы. Второе чаще всего отвергают, ибо оно подразумевает нереалистическую и малопригодную для большинства исследовательских целей модель работы (функционирования) об-ва как гармонично интегрированного, идеально связного и стабильного целого с внутр. саморегуляцией, охватывающей весь обществ, организм. М. повлиял на общую теорию социол. функционализма (особенно в США) своими идеями об интегральности каждой культуры, о сложных взаимосвязях между об-вом, культурой и индивидом, поисками корней культуры в потребностях и способностях индивида как ее носителя. Но мн. историки науки ценят М. как блестящего полевого исследователя, для к-рого «поле» — исходный пункт и цель в себе. «Функционализм» М. до сих пор привлекает эмпирически настроенные умы своей нацеленностью на объяснения, к-рые требуют только известных и наблюдаемых фактов, добытых прямым исследованием из первых рук, и обходятся без исторических догадок. А. Д. Ковалев