ПЕНОЛОГИЯ

(от лат. poena — наказание) — наука о наказании. Термин введен амер. юристом Ф. Либером в 1838 г. Вопросы о целях, средствах, основаниях и рез-тах карательной деятельности, составляющие содержание П.. обсуждались и в глуб. древности, но их систематическая разработка начинается в эпоху Просвещения (Монтескье, 1748; Ч. Беккариа, 1764; Вентам. 1775; Дж. Говард, 1777) и получает наиболее яркое выражение в книге Беккариа «О преступлениях и наказаниях», направленной против жестокости и произвола феод, юстиции, щедрой на колесование, четвертование, сожжение и др. жестокие наказания. Согласно Беккариа, цель наказания заключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред об-ву и удержать других от совершения того же, а препятствия, сдерживающие людей от совершения преступлений, должны быть тем сильнее, чем важнее нарушаемое благо и чем сильнее побуждения к совершению преступлений. Следовательно, должна быть соразмерность между преступлениями и наказаниями, к-рые при этом производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на души людей и были бы наименее мучительными для тела преступника. Дальнейшее развитие П. происходит под знаком укрепления законности, основанной на морали и разуме. Ж. Бриссо де Варвиль (1781), Л. Лепелетье де Сан-Фаржо (1791), А. Фейербах (1799), К. Цехарие (1801) доказывают, что наказание должно предусматриваться и назначаться за строго опред. преступления в строгом соответствии с причиняемым преступлением вредом и виной совершившего его лица и служить щитом, прикрывающим гражданина от гос-ва.
Такое наказание рассчитано на рац. индивида, у к-рого предполагается свобода воли. На первый план, соответственно, выдвигается задача удержания неустойчивых лиц от совершения преступлений — т. наз. общее предупреждение (Г. Филанджери, 1788; Дж. Романьози, 1791; А. Фейербах, 1799). В эти же годы движение амер. квакеров реформирует тюрьму, стремясь превратить ее в исправительное учреждение: в 1786 г. возникает филадельфийская (пенсильванская) система одиночного заключения, где преступник наедине с собой и богом должен осознать свою вину и раскаяться; затем оборнская и др. системы. Спустя примерно 100 лет рост преступности, особенно рецидивной, перемещает акценты в П.: наказание теперь должно соответствовать не преступлению, а преступнику, поведение к-рого считается детерминированным природными дефектами и неблагоприятными условиями его жизни.
Идея преступной воли (К. Грольман, 1799) получает вторую жизнь в понятиях опасности преступника (Р. Гарофало, 1885) и опасного состояния (А. Принс, 1898). Наказание, содержащее моральное осуждение, уступает место санкциям (Э. Ферри, 1881) и мерам социальной защиты (А. Принс, 1905), означающим торжество целесообразности над справедливостью: преступник подобен больному, на него надо воздействовать, как лечат, до выздоровления, т. е. исправления. Соответственно П. интересуется не столько общим, сколько специальным предупреждением, осуществляемым посредством некарательного воздействия на преступника. Довольно быстро некарательное воздействие обнаруживает свою несостоятельность.
Изучение скрытой преступности показало, что между преступниками и непреступниками нет личностных различий (И. Анттила, 1971), а изучение рецидива показало, что его уровень не снижается под воздействием различ. сроков тюремного заключения, повышения образования, профессиональной подготовки, психологического, психиатрического, медицинского или любого иного известного нам некарательного воздействия (Р. Мартинсон, 1974). Этот печальный рез-т, подчеркиваемый правовой необеспеченностью приговоренных к некарательному воздействию «в их же интересах», вызвал переоценку исправления-лечения: мы можем использовать наше умение исправлять, чтобы помочь заключенному приспособиться к жизни в об-ве, но мы не должны искать оправдания расширению своей власти над ним по тем основаниям, что это может повысить вероятность его исправления (Н. Моррис, 1974).
Воздаяние по заслугам рассматривается как единственно обоснованная реакция на преступление с учетом его тяжести, а также смягчающих и отягчающих вину обстоятельств (Э. Хирш, 1976). Соответственно специальное предупреждение уступает свою ведущую роль общему (И. Анденес, 1974). Параллельно этим исследованиям, ориентированным на борьбу с преступностью, изучалась связь наказания с об-вом. Дюркгейм сформулировал законы эволюции наказания — количественный и качественный: интенсивность наказания тем выше, чем менее развито об-во и чем ближе к абсолютному характер центральной власти; лишение свободы становится нормальным средством контроля социального (1901).
Исследование С. Спитцера, охватившее 48 об-в, не подтвердило существования этих законов (1975). Тенденцию гуманизации наказания, хотя и с сильными флуктуациями, обнаружил и Сорокин: от неограниченной мести к талиону (возмездие по принципу «око за око, зуб за зуб»), от обязательного талиона к факультативному, от обязательной мести к допускаемой, от разрешаемой мести к системе композиций и прощения; аналогичным образом прослеживается смягчение мотивов наказания от устрашения и возмездия к исправлению и лечению (1914). Однако изучение уголовного права Франции, Германии, Австрии, Италии и России почти за тысячу лет, проведенное Сорокиным совместно с Тимашевым, привело его к выводу, что тенденции гуманизации наказания не существует — есть лишь флуктуации суровости в довольно узких пределах (1962), объяснение к-рых он предложил раньше: интенсивность кар находится в прямой зависимости от уровня развития об-ва и степени антагонизма в психике и поведении его членов (1914). Частично тому подтверждением могут служить рез-ты сравнительного исследования Л. Ленке, охватившего 19 стран, включая США, Англию, Францию, ФРГ, Канаду, Швецию, Японию. Оказалось, что существует положительная корреляция между коэффициентом заключенных и коэффициентом рабочих дней, потерянных вследствие забастовок (1980). Пытаясь объяснить изменения в содержании наказания, Руше Г. и Киркхаймер О. нашли, что эти изменения тесно связаны с экономикой. Наказание рабством невозможно вне экономики, основанной на рабстве; тюремный труд невозможен без мануфактуры. Переход к феодализму знаменуется использованием казней и телесных наказаний, т. к. рабства уже нет, но еще нельзя штрафовать. Переход к индустр. об-ву, нуждающемуся в свободном труде, сводит экономическую роль труда заключенных к минимуму; фискальные интересы получают простор, и формируется совр. наказание—штраф (1939). Что же касается суровости наказания, то она определяется не его содержанием, а его восприятием (Б. Врублевский, 1926).
В.П., как и в экономике, ценности представляют собой переменные эмпирического характера. Реформы уголовного права пытаются привести наказание в соответствие с господствующими ценностями данного об-ва, включая ценность охраняемых благ и тех благ, к-рых лишает осужденного наказание (Н. Кристи, 1968). В. М. Коган